– Да, ко мне зашел мистер Карлетон, – невозмутимо пояснила мисс Уичвуд. – Добрый вечер, Ниниан!

Молодой мистер Элмор в первый раз надел новые красивые ботфорты, которые сшил для него лучший сапожник Бата, и не смог преодолеть искушения привлечь всеобщее внимание к их сверкающему великолепию, что и сделал, попросив прощения у хозяйки за то, что явился к ней на ужин в сапогах.

– Это, конечно, никуда не годится, но я подумал, что вы извините меня, поскольку сегодня вечером у меня встреча с друзьями, которая не подразумевает парадной одежды. Я имею в виду, там не будет ни женщин, ни танцев – вообще ничего подобного.

– Понятно! – сказала мисс Уичвуд и окинула его лукавым взглядом. – Одни только отборные горячительные напитки. Что ж, смотрите, не попадитесь в руки страже!

Он улыбнулся и покраснел.

– Нет, что вы, ничего подобного! – заверил он ее. – Всего лишь… небольшая пирушка, сударыня.

– А что привело сюда моего дядю? – полюбопытствовала Лусилла. – Мне показалось, что я видела, как вы разговаривали с ним в Питьевой галерее, мадам.

– Да, ты не ошиблась, – ответила мисс Уичвуд. – Завтра ему предстоит уехать в Лондон на несколько дней, он и пришел сообщить нам об этом. Он сожалел о том, что не застал тебя дома, но я пообещала передать ему твои извинения.

От изумления глаза у Лусиллы полезли на лоб.

– Вот это да! – ахнула она. – Никогда бы не подумала, что он может быть таким вежливым! – И добавила, лукаво прищурившись: – Я думаю, все это сплошное вранье – его сожаления о том, что не застал меня дома, поскольку он никогда не изъявлял особого желания повидаться со мной, скорее, дядя приходил для того, чтобы увидеться с вами.

– Ради удовольствия вновь поссориться со мной, вне всякого сомнения! – со смехом парировала мисс Уичвуд. – Быть может, мы все-таки пойдем ужинать, Амабель?

Выслушав дерзкие речи Лусиллы, леди Уичвуд вскинула голову, словно пораженная какой-то внезапной и неприятной мыслью, и Эннис ощутила на себе ее внимательный взгляд. Пожалуй, впервые в жизни она обрадовалась вмешательству мисс Фарлоу, хотя та влезла в разговор просто потому, что не могла упустить возможность осадить Лусиллу. Кузина резко заявила:

– Было бы очень странно, если бы ваш дядя уехал из Бата, не простившись с дорогой мисс Уичвуд, которой он стольким обязан! И я считаю, что нет ничего удивительного в том, что он пожелал встретиться с ней, а не с вами, мисс Карлетон, поскольку джентльмены полагают девушек, только что закончивших пансион, чрезвычайно скучными. В вашем возрасте я и надеяться не смела, что какой-либо джентльмен захочет увидеться со мной.

В глазах Лусиллы сверкнула молния, и она быстро выпалила:

– Какое счастье!

Ниниан поперхнулся смехом и не слишком удачно попытался сделать вид, что закашлялся; леди Уичвуд поднялась на ноги и произнесла с мягким достоинством:

– Да, давай сойдем вниз, дорогая, иначе мы попадем в немилость к твоему повару. Повара имеют свойство обижаться, если гости заставляют себя ждать, когда ужин уже подан, и их нельзя за это винить, поскольку никому не нравится смотреть, как пропадает его труд.

Затем она рассказала забавную историю, случившуюся с поваром-французом, которой одно время работал у нее, и Эннис, испытывая благодарность к невестке, за то что та вовремя заполнила неловкую паузу, рассмеялась и попросила Амабель поведать им еще несколько столь же смешных случаев. Позади них по лестнице спускалась мисс Фарлоу, бормоча что-то себе под нос. До слуха Эннис долетали лишь отдельные слова, но то, что она разобрала: «…наглая девчонка… избалованная до невозможности… отвратительные манеры…», ясно свидетельствовало о том, что еще до окончания вечера ей придется выслушать возмущенные жалобы мисс Фарлоу.

Замыкали шествие Лусилла и Ниниан. Молодой человек прошептал:

– Ты – вздорная маленькая цыганочка! Я едва не подавился от смеха!

Лусилла нетерпеливо дернула плечиком и заявила, что ей нет до этого никакого дела. Но у подножия лестницы она догнала Эннис, которая шагнула в сторону, первой пропуская леди Уичвуд в столовую, и задержала ее, потянув за рукав, а потом и прошептала ей на ухо, когда мисс Фарлоу, повинуясь знаку Эннис, последовала за леди Уичвуд:

– Простите меня! Я не должна была так говорить. Только не говорите мне, что я должна буду попросить у нее прощения, потому что я не стану этого делать.

Эннис улыбнулась и погрозила ей пальцем, пробормотав в ответ:

– Ладно, но смотри, больше так не делай!

Лусилла пристыжено вошла вслед за ней в столовую и бо́льшую часть ужина подавленно молчала. Но когда на стол подали вторую перемену блюд, случайное замечание Ниниана вдруг напомнило ей, что она хотела спросить Эннис кое о чем, и девушка порывисто воскликнула:

– О, мисс Уичвуд, вы отведете меня на бал-маскарад в Нижнем зале в пятницу?

– Без разрешения твоего дяди я не могу этого сделать, дорогая, а я очень сомневаюсь, что он его даст.

– Но ведь его здесь нет! Как же я могу спросить у него, можно ли мне пойти туда? – возразила Лусилла. – Кроме того, даже будь он здесь, все равно бы ответил, что вы – единственная, кто решает, как я должна себя вести.

– О нет, ты ошибаешься! Он присматривает за тобой куда внимательнее, чем ты думаешь.

– Что ж, тогда ему незачем знать об этом, – недовольно надув губы, заявила Лусилла.

– Надеюсь, ты не предлагаешь мне скрыть от него, что я разрешила тебе сделать то, что, по моему твердому убеждению, ему не понравится? – поинтересовалась мисс Уичвуд. – Не забывай, он поручил тебя моим заботам! И мне бы не хотелось оказаться недостойной его доверия. Ты пытаешься впутать меня в неприятности, и я очень прошу тебя не делать этого.

– Нет, но я не понимаю, почему мне нельзя пойти на бал-маскарад! – возразила Лусилла. – Раз я была уже на нескольких частных балах, то почему мне нельзя теперь побывать и на публичном балу?

– Полагаю, тебе и впрямь трудно понять, – сочувственно заметила мисс Уичвуд, – но поверь мне, существует большая разница между теми частными балами, на которых ты побывала, и публичным балом. Твои частные балы – в сущности, лишь неформальные танцульки, а не балы; и устраивались они исключительно для развлечения таких, как ты, девушек, еще не вышедших в свет. И не смотри на меня так! Боюсь, если бы твой дядя спросил меня, можно ли тебе пойти на пятничный бал-маскарад, я была бы вынуждена ответить, что для девушки, дебют которой еще не состоялся, это было бы верхом неприличия.

– Никаких сомнений! – подхватила мисс Фарлоу. – Это было бы крайне недостойное зрелище. Во времена моей молодости…

Мисс Уичвуд метнула предупреждающий взгляд на Лусиллу, а кузину заставила умолкнуть, заявив:

– Вы ведете себя совсем как моя тетя Аугуста, Мария! Именно так она всегда говорила, когда я хотела сделать что-либо, чего она решительно не одобряла. И я подозреваю, что то же самое говорили и ей, да и вам тоже во времена вашей молодости, и это точно казалось вам таким же несправедливым, как и мне.

Мисс Фарлоу уже открыла было рот, чтобы возразить, но тут же закрыла его, встретив уничтожающий взгляд мисс Уичвуд, проигнорировать который не посмела. А вот утихомирить Лусиллу оказалось не так-то легко, и девушка продолжала спорить на эту тему до тех пор, пока мисс Уичвуд не потеряла терпение и не заявила:

– Довольно, дитя мое! Смею предположить, что Гарри Бекенхем будет разочарован, не встретив тебя на балу, но уж никак не удивится этому.

– Нет, удивится, и даже очень! – вспылила Лусилла. – Я сказала ему, что буду там, когда он спросил меня об этом, потому что и представить себе не могла, что вы откажетесь отвести меня туда…

– Слушай, ты уже достала! – не выдержал Ниниан. – Люси, ты превращаешься в безалаберную балаболку!

Покраснев до корней волос, Лусилла приготовилась дать сдачи, но мисс Уичвуд погасила скандал в зародыше, заявив, что если им так хочется поссориться, то они могут сделать это в гостиной, а не за обеденным столом. Ниниан, устыдившись, моментально попросил прощения; а вот Лусилла была слишком зла, чтобы последовать его примеру. Однако она не рискнула продолжить ссору, чем мисс Уичвуд вполне удовлетворилась.