– Искупаете свою вину в глазах подопечной? – насмешливо сказала мисс Уичвуд, пожимая ему руку.

– Но не в ваших, надеюсь!

Озадаченная, она посмотрела ему в лицо, но тут же отвела взгляд и отвернулась. Ошибиться в выражении его глаз было невозможно. Мистер Карлетон, знаменитый бонвиван, проникся непонятной симпатией к одинокой девушке не первой молодости, которая отнюдь не отличалась легким поведением, а напротив, была аристократкой строгих правил и, несомненно, добродетельной. Первой ее мыслью было, что он намерен очаровать ее, дабы получить carte blanche [26] и развязать себе руки, но она тут же отогнала ее от себя: мистер Карлетон мог быть повесой, но дураком он не был. Быть может, он намеревался просто пофлиртовать с нею, дабы скрасить скуку пребывания в Бате. Вслед за этой мыслью пришел соблазн развеять собственное, все усиливающееся уныние. Ведь он разительно отличался ото всех ее кавалеров: откровенно говоря, она еще не встречала таких мужчин, как он.

Лусилла и Ниниан спорили о том, куда лучше поехать на прогулку. Они вернулись в гостиную, чтобы свериться с путеводителем, который, как уверяла Лусилла, она оставила там.

– А когда они найдут его, – сказала мисс Уичвуд, – то моментально начнут спорить о том, ехать к монументу жрецов или на поле боя [27] . Только полному кретину могла прийти в голову мысль, что они созданы друг для друга!

– Айверли и Клара Эмбер и есть полные кретины, – решительно заключил мистер Карлетон, давая понять, что не намерен более говорить о них. – Надеюсь, вы намерены принять участие в верховой прогулке?

– Да, скорее всего. Хотя я не вижу необходимости играть роль дуэньи при Лусилле, когда рядом с ней находится Ниниан!

– Да, зато мне необходим спутник, который не утомит меня до смерти. Мысль о том, что придется ехать между двумя спорщиками, исполняя обязанности миротворца, меня решительно не привлекает.

Она удивленно спросила:

– Так вы хотите поехать с ними?

– Только если поедете и вы.

– Боитесь, что придется выслушивать препирательства? – с улыбкой поинтересовалась она. – Не стоит! Как мне говорили, они не ссорятся, когда вместе отправляются на прогулку. Корисанда Стинчкомб жаловалась, что они разговаривают исключительно о лошадях, гончих и охоте.

– Еще хуже, – заметил он.

– Вы не любите охоту, мистер Карлетон?

– Напротив! Но я отношусь к ней без фанатизма и уж тем более не считаю возможным утомлять своих собеседников рассказами о том, как гнался за дичью, как падал с коня или каким неуклюжим был один мой товарищ охотник, которого – ясное дело! – спасло от беды только мое непревзойденное искусство верховой езды, или как мастерски держался в седле другой. Подобные истории не интересны никому, кроме самого рассказчика.

– Боюсь, вы правы, – признала она. – Но соблазн похвастаться удачной погоней или умницей лошадью слишком велик, даже если вы знаете, что собеседник слушает вас только потому, что ждет своей очереди похвастаться чем-либо подобным. И тогда уже вам приходится его слушать из элементарной порядочности. Вы со мной не согласны?

– Согласен, поэтому еще много лет назад научился преодолевать этот соблазн. Полагаю, вы и сами охотитесь?

– Когда я жила в деревне, то регулярно ездила на охоту, но переехав в Бат, мне пришлось от нее отказаться, – со вздохом призналась Эннис.

– Почему вы вообще приехали в Бат? – поинтересовался он.

– О, у меня были на то свои причины! – ответила она.

– Если вы хотели поставить меня на место, мисс Уичвуд, то должен сообщить вам, что со мной этот номер не пройдет. И что же это за веские причины?

Она беспомощно взглянула на него, но спустя мгновение сухо ответила:

– Они не касаются никого, кроме меня, сэр! А если вы поняли, что я хотела поставить вас на место, считая ваши вопросы неприличными, то позвольте сказать вам, что дальнейшее обсуждение этой темы я полагаю бестактным.

– Очень может быть, но вы мне так и не ответили.

– Больше я вам ничего не скажу!

– Значит, я с большой долей вероятности могу предположить, что в вашем прошлом сокрыта какая-то мрачная тайна, – не унимался он. – Но мне трудно в это поверить. Будь на вашем месте другая женщина, я бы предположил, что уехать из дому вас вынудил какой-либо скандал, например, несчастная любовь или неудачная интрижка с одним из местных сквайров.

Она презрительно улыбнулась и сказала:

– Умерьте свое воображение, мистер Карлетон! За моей спиной не осталось никаких мрачных тайн, и у меня не было любовных интрижек ни счастливых, ни несчастных!

– Так я и думал, – пробормотал он.

– И вообще, вести подобные разговоры – верх неприличия с вашей стороны! – сердито заявила она.

– Правда, не так ли? – согласился он. – Так все-таки, почему вы приехали в Бат?

– Ваша назойливость просто невыносима! – воскликнула она. – Я приехала в Бат, потому что захотела жить собственной жизнью, а не превратиться со временем в обычную тетю.

– Это я вполне могу понять. Но что заставило вас остановить свой выбор на Бате?

– Я выбрала его, потому что здесь у меня много друзей и потому что отсюда недалеко до Твинхем-Парка.

– И вы никогда не сожалели о своем выборе? Неужели Бат не кажется вам скучным?

Она пожала плечами.

– Иногда случается, но, полагаю, так бывает в любом месте, если вы живете в нем круглый год.

– Святой боже! Вы серьезно?

– О нет! Это преувеличение! Я часто навещаю своего брата и его жену, иногда езжу в гости к своей тете, которая живет в Лайм-Реджисе.

– Веселитесь до упаду, одним словом.

Она рассмеялась.

– Нет, я уже вышла из того возраста, когда на уме одно только веселье.

– Прекратите нести ерунду! – неожиданно резко заявил Карлетон. – Ваша юность осталась позади, хотя иногда я сомневаюсь в этом, но вы еще не достигли поры расцвета, так что избавьте меня от упоминаний о своих преклонных годах, девочка моя.

От негодования у нее перехватило дыхание, а от необходимости дать достойный ответ ее избавило появление Лусиллы, вернувшейся в гостиную в поисках подтверждения своей уверенности в том, что где-то в Лэндсдауне [28] лежат руины саксонской крепости, которую осаждал король Артур.

– А Ниниан говорит, что там нет ничего подобного. Он говорит, что такого исторического персонажа, как король Артур, вообще не существовало! Что все это выдумки и легенды! Но ведь это не так, правда? Об этом написано в путеводителе, и хотела бы я знать, что заставляет Ниниана думать, будто он умнее путеводителя!

– О боже! – пробормотал мистер Карлетон и поспешил откланяться.

Глава 8

На следующий день лорд Бекенхем явился на Кэмден-Плейс, чтобы принести извинения мисс Уичвуд. Поскольку слуги были заняты приготовлениями к вечернему приему, визит его пришелся очень некстати; Лимбури или Джеймс, привратник, наверняка сообщили бы его светлости, что мисс Уичвуд нет дома. К несчастью, Лимбури находился в кладовой, отбирая столовое серебро и бокалы для тридцати с лишним гостей, а Джеймс, которому помогали посыльный и две горничные, переставлял мебель в гостиной, и потому дверь лорду Бекенхему отворила совсем еще юная служанка, чья жалкая попытка пролепетать, что ее госпожа никого не принимает, не остановила его светлость. С высокомерной снисходительностью, которая повергла ее в трепет, он заявил, что мисс Уичвуд непременно уделит ему несколько минут своего времени, и вошел в дом. Девушка испуганно отступила перед столь уверенным вторжением, пояснив впоследствии Лимубри, который не преминул сурово отчитать ее, что он прошел мимо нее, как сквозь пустое место. Ей ничего не оставалось, как провести его в библиотеку в задней части дома и поспешно отправиться на поиски своей хозяйки. После бесплодных поисков на верхних этажах она обнаружила ее в подвале, совещающейся с шеф-поваром, так что Бекенхему пришлось довольно долго томиться в ожидании, пока наконец не появилась мисс Уичвуд.